Неточные совпадения
Но как пришло это баснословное богатство, так оно и улетучилось. Во-первых, Козырь не поладил с Домашкой Стрельчихой, которая заняла место Аленки. Во-вторых, побывав в Петербурге, Козырь стал хвастаться; князя Орлова звал Гришей, а о Мамонове и Ермолове говорил, что они умом коротки, что он, Козырь,"много им насчет
национальной политики толковал, да мало они поняли".
Принц много путешествовал и находил, что одна из главных выгод теперешней легкости путей сообщений состоит в доступности
национальных удовольствий.
По утрам они ездили осматривать достопримечательности, по вечерам участвовали в
национальных удовольствиях.
[Маврокордато, Миаули, Канари — греческие полководцы в период
национальной войны за освобождение Греции от турецкого ига (1821–1828).]
— Что делать-с; наши
национальные дороги весьма длинны. Велика так называемая «матушка Россия»… Я же, при всем желании, никак не мог вчера поспешить к встрече. Надеюсь, однако, что все произошло без особых хлопот?
«Как европейское поставить в параллель
С
национальным? — странно что-то!
— Борьба Италии за освобождение от иноземного владычества и за
национальное объединение привлекала внимание русского общества 60-х гг.
Слушая, как в редакции говорят о необходимости политических реформ, разбирают достоинства европейских конституций, утверждают и оспаривают возникновение в России социалистической крестьянской республики, Самгин думал, что эти беседы, всегда горячие, иногда озлобленные, — словесная игра, которой развлекаются скучающие, или ремесло профессионалов, которые зарабатывают хлеб свой тем, что «будят политическое и
национальное самосознание общества».
А — нищенство хотя и
национальное ремесло, но — не из приятных, росту гордости — не способствует.
— Менее всего, дорогой и уважаемый, менее всего в наши дни уместна мистика сказок, как бы красивы ни были сказки. Разрешите напомнить вам, что с января Государственная дума решительно начала критику действий правительства, — действий, совершенно недопустимых в трагические дни нашей борьбы с врагом, сила коего грозит нашему
национальному бытию, да, именно так!
— Тот же единодушный взрыв
национальной гордости и силы, который выбросил Наполеона из Москвы на остров Эльбу…
— Во Франции, друг мой, в Англии. В Германии, где организованный рабочий класс принимает деятельное участие в государственной работе. Все это — страны, в которых доминирует
национальная идея…
За ним почтительно двигалась группа людей, среди которых было четверо китайцев в
национальных костюмах; скучно шел молодцеватый губернатор Баранов рядом с генералом Фабрициусом, комиссаром павильона кабинета царя, где были выставлены сокровища Нерчинских и Алтайских рудников, драгоценные камни, самородки золота. Люди с орденами и без орденов почтительно, тесной группой, тоже шли сзади странного посетителя.
— Я утверждаю: сознание необходимости социальной дисциплины, чувство солидарности классов возможны только при наличии правильно и единодушно понятой
национальной идеи. Я всегда говорил это… И до той поры, пока этого не будет, наша молодежь…
—
Национальное имущество России исчисляется суммой 120 миллиардов, если не ошибаюсь. В это имущество надо включить изношенные заводы Урала и такие предметы, как, например, сверлильный станок 1845 ‹года› и паровой молот 1837, работающие в екатеринбургских железнодорожных мастерских…
За утренним чаем небрежно просматривал две местные газеты, — одна из них каждый день истерически кричала о засилии инородцев, безумии левых партий и приглашала Россию «вернуться к
национальной правде», другая, ссылаясь на статьи первой, уговаривала «беречь Думу — храм свободного, разумного слова» и доказывала, что «левые» в Думе говорят неразумно.
— В текстильном производстве у нас еще уцелели станки 70-х годов. В
национальное имущество надо включить деревянный рабочий инвентарь крестьянства — сохи, бороны…
— Особенности
национального духа, община, свирели, соленые грибы, паюсная икра, блины, самовар, вся поэзия деревни и графское учение о мужицкой простоте — все это, Самгин, простофильство, — говорил Кутузов, глядя в окно через голову Клима.
Неприятно было вспомнить, что Кутузов был первым, кто указал на нелепую несовместимость марксизма с проповедью «
национального самосознания», тогда же начатой Струве в статье «Назад к Фихте».
«Цвета
национального флага», — сообразил Самгин и почувствовал в этом нечто хотя и наивное, но — трогательное.
— Если мы не желаем, чтоб наше личное отразилось на оценке врагами программы партии нашей, на злостном искажении ее благородной, русской
национальной цели.
Отовсюду лезли в глаза розетки, гирлянды, вензеля и короны, сияли золотом слова «Боже, царя храни» и «Славься, славься, наш русский царь»; тысячи
национальных флагов свешивались с крыш, торчали изо всех щелей, куда можно было сунуть древко.
Турция, Персия, Китай, Индия охвачены
национальным стремлением вырваться из-под железной руки европейского капитала.
Клим считал Стратонова самонадеянным, неумным, но теперь ему вдруг захотелось украсить этого человека какими-то достоинствами, и через некоторое время он наделил его энергией Варавки,
национальным чувством Козлова и оптимизмом Митрофанова, — получилась очень внушительная фигура.
— Нет, вы подумайте: XIX век мы начали Карамзиным, Пушкиным, Сперанским, а в XX у нас — Гапон, Азеф, Распутин… Выродок из евреев разрушил сильнейшую и, так сказать,
национальную политическую партию страны, выродок из мужиков, дурак деревенских сказок, разрушает трон…
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку с
национальным флагом.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского
национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
— У нас развивается опасная болезнь, которую я назвал бы гипертрофией критического отношения к действительности. Трансплантация политических идей Запада на русскую почву — необходима, это бесспорно. Но мы не должны упускать из виду огромное значение некоторых особенностей
национального духа и быта.
Это и есть самое существенное
национальное различие наше от всех, и у нас на этот счет — как нигде.
Празднуя масленицу, они не могли не вспомнить катанья по льду и заменили его ездой друг на друге удачнее, нежели Петр Александрович икру заменил сардинами. Глядя, как забавляются, катаясь друг на друге, и молодые, и усачи с проседью, расхохочешься этому естественному,
национальному дурачеству: это лучше льняной бороды Нептуна и осыпанных мукой лиц.
Китаец-слуга, нарядно одетый в
национальный костюм, сказал, что г-н Каннингам в своем кабинете, и мы отправились туда.
Что касается до
национальных английских кушаньев, например пудинга, то я где ни спрашивал, нигде не было готового: надо было заказывать.
Благодаря настойчивым указаниям живых и печатных гидов я в первые пять-шесть дней успел осмотреть большую часть официальных зданий, музеев и памятников и, между прочим,
национальную картинную галерею, которая величиною будет с прихожую нашего Эрмитажа.
— Мне не нравится в славянофильстве учение о
национальной исключительности, — заметил Привалов. — Русский человек, как мне кажется, по своей славянской природе, чужд такого духа, а наоборот, он всегда страдал излишней наклонностью к сближению с другими народами и к слепому подражанию чужим обычаям… Да это и понятно, если взять нашу историю, которая есть длинный путь ассимиляции десятков других народностей. Навязывать народу то, чего у него нет, — и бесцельно и несправедливо.
Горное дело на Урале создалось только благодаря безумным привилегиям и монополиям, даровым трудом миллионов людей при несправедливейшей эксплуатации чисто
национальных богатств, так что в результате получается такой печальный вывод...
Обращение к глубине
национальной жизни обращает вместе с тем и к шири жизни всемирно-исторической.
Совершенно непонятно, почему status quo, сохранение прежних границ бытия народов есть меньшее насилие, чем изменение границ, чем перераспределение
национальных тел, чем те или другие аннексии.
И в нашу эпоху разложения инстинктов все еще крепки инстинкты, на которые опирается империалистическая и
национальная борьба.
Самые маленькие народы хотят утвердить свой
национальный лик, обладать бытием самостоятельным.
Немцы, англичане, французы — шовинисты и националисты в массе, они полны
национальной самоуверенности и самодовольства.
Работа мысли над проблемой национальности должна, прежде всего, установить, что невозможно и бессмысленно противоположение национальности и человечества,
национальной множественности и всечеловеческого единства.
Это миросозерцание было номиналистическим в отношении ко всем историческим организмам:
национальным, государственным, церковным — и реалистическим лишь в отношении к социальному человеку и социальным классам.
Наша политика впервые сделается истинно
национальной, когда она перестанет быть насильнически и исключительно националистической.
Русские почти стыдятся того, что они русские; им чужда
национальная гордость и часто даже — увы! — чуждо
национальное достоинство.
Национальность не может претендовать на исключительность и универсальность, она допускает другие
национальные индивидуальности и вступает с ними в общение.
Можно установить неисчислимое количество тезисов и антитезисов о русском
национальном характере, вскрыть много противоречий в русской душе.
Всечеловечность не имеет ничего общего с интернационализмом, всечеловечность есть высшая полнота всего
национального.
Великая мировая империя, в основе которой лежит сила, а не слабость господствующего
национального ядра, не может вести националистической политики, озлобляющей те народности, которые она объемлет, внушающей всем нелюбовь к себе и жажду освобождения.
Мировая война, естественно, должна была бы направить
национальную мысль на мировые задачи.
Россия — самая националистическая страна в мире, страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подвластных национальностей русификацией, страна
национального бахвальства, страна, в которой все национализировано вплоть до вселенской церкви Христовой, страна, почитающая себя единственной призванной и отвергающая всю Европу, как гниль и исчадие дьявола, обреченное на гибель.